Вне Строя — Давид Гуревич Давид Гуревич

Владимир Мащетов
«Круговые стихи».

Круговые стихи – так я назвал авторскую форму поэтических строк, которые приведены ниже. Небольшое пояснение. С поэтической строкой было много формализованных упражнений в эпоху серебряного века:
— были стихи- перевертыши, строчки которых читались одинаково, как слева направо, так и справа налево;
— были строфы, которые давали отдельное слово при прочтении первых букв сверху вниз, и т.д.
Мне пришло в голову сочинять стихи, где последнее слово в каждой строке становится первым в следующей строке. В полной завершенности формы хорошо, когда последнее слово в стихе еще и смыкается с первым. Получается эффект какой-то особой цикличности, замкнутости стиха, которой не встретишь в обычных поэтических произведениях.
При сочинении такие стихи требуют тщательной и длительной литературной обработки, что-то вроде шлифовки камня. Иногда получается очень натужно и вымученно, а иногда — очень эффектно и законченно. Могу предложить небольшой цикл таких сочинений. Перечитайте, почувствуйте особый эффект.
Вот, для примера, простое десятистрочное стихотворение:

Впечатление

На кисть набираю прозрачную краску,
Краска ложится пятном на бумагу,
Бумага вступает с реальностью в спор,
Спор превращается в тихую песню,
Песня звучит отраженьем природы,
Природа не знает границ в необъятном,
А вся необъятность сбегается в точку,
Точка сбегания – моё впечатленье,
Моё впечатление двигает кисть,
На кисть набираю яркую краску…

А вот еще пара стихотворений, замыкающих круговую бязь.

Ветер

Ветер гоняет пыль на перроне,
Перрон, как вопрос, устремлен в пустоту,
Пусто в душе, как на белом картоне,
Картонной фигуркой стою на посту.
Пост бесконечен, не будет замены,
Замена замены – возврат на круги…
Круг замыкается. Серые стены,
Стены сомнения – наши враги.
Враг – темнота, наступает неслышно,
Неслышно вокруг расставляя сети,
Сеть облаков зацепляет крыши,
Крыши качаются. Сильный ветер.

Дождь

Дождь идет из серой тучи,
Туча топчется на небе,
Небо – грязная бумага,
По бумаге бродит кисть,
Кисть в руках у мальчугана,
Мальчуган рисует дождик,
Дождь, сплошным потоком дождь…

А теперь другой пример. Сонетная форма кругового стиха. Получилось более сухо по чувству, но форму сонета удалось выдержать. Это дополнительная трудность при сочинении круговых стихов:

Сонет о письме

Я боюсь потерять мимолетнее чудо,
Чудо быстролетящей и призрачной встречи,
Встречный ветер времен многолик, словно Будда,
Будда будит молчание письменной речи.

Речь строптивой рекой заполняет листок,
Лист бумаги коробит горячее чувство,
Чувство сладкой волной орошает росток,
В рост выходит строка, расстилается густо.

Густо ползает мрак за оконным стеклом,
Стекленеет душевная мука в конверте,
А конверт белым парусом, радужным сном…

Сон растает к утру. Вы конверту не верьте.
Вера – враг, поджидающий нас за углом,
За углом – тишина, территория смерти.

Таким стилем можно писать и обычный метрический рифмованный стих. Вот пример:

Городской пейзаж

Ночь нехотя уходит за дома,
Домов картузы солнце прячут,
А прятки – непосильная игра,
В игре, как ставки, тени скачут.

Скачок из темноты,
Но темень держит шар Земной.
Земля – и где-то на ней ты,
Ты — мой, не взявшая покой.

Покойно, ровно дышит грудь,
Грудь, не вмещающая крик.
Кричу в пространство: «Не забудь!»
Забытой нотой виснет миг.

Миг счастья. Жить?
Жить так бездарно? Без тебя?
К тебе же не доплыть…
Плыть! Непрерывно ненависть кляня.

Но клятвы звук пустой
Пустыней стелется меж нами,
На миг открылся образ твой –
Тебя опять не видно за горами.

Горою громоздятся предрассудки,
Судилища морями растеклись,
Текут сквозь пальцы дни и сутки,
И в сутках стекленеет жизнь.

Жизнь, как скатившаяся ночь,
Ночь прячется преступно за дома,
Дома скрипят дверями: «Прочь!
Прочь, человек! Идет игра…»

И еще одно, пессимистическое:

Карусель

Карусель для детей на площади,
Площадь – плоское поле, пустошь,
Впустую кружатся деревянные лошади,
Лошади по кругу везущие ложь.

Ложь рассыпается дешевой музыкой,
Музыка глушит и лезет в уши,
Уши заткнуть не хватает мужества,
Мужество наши покинуло души.

Душит черный и липкий страх,
Страх завывает, как в поле метель,
Метель оседает в белых кругах,
Кружится детская карусель.

Прочитав множество поэтических строк разных авторов, пока не встретил ни у кого подобной формы стиха. Единственное стихотворение, которое, по моему мнению, выражает нечто похожее на круговые стихи, встретил у художника Николая Рериха. Он был не только художником, но писал философские трактаты и стихи. На сегодня известно всего 32 его стихотворения. Привожу для сравнения то самое, замечательное.

Оставил
(верлибр)

Я приготовился выйти в дорогу.
Всё, что было моим, я оставил.
Вы это возьмете, друзья.
Сейчас в последний раз обойду
дом мой. Еще один раз
вещи я осмотрю. На изображения
друзей я взгляну еще один раз,
в последний раз. Я уже знаю,
что здесь ничто мое не осталось.
Вещи и всё, что стесняло меня,
я отдаю добровольно. Без них
мне будет свободней. К тому,
кто меня призывает, освобожденным
я обращусь. Теперь ещё раз
я по дому пройду. Осмотрю ещё раз
всё то, отчего освобожден я.
Свободен и волен и помышлением
Тверд. Изображенья друзей и вид
Моих бывших вещей меня
Не смущает. Иду. Я спешу.
Но один раз, ещё один раз,
Последний, я обойду всё, что оставил.

Видно, что Рерих здесь не искал специальной формы стиха и не отрабатывал её, но стихотворение чем-то созвучно, на мой взгляд, моим круговым стихам.
Есть еще первое четверостишие в одном из стихотворений В. Луговского.
Стихотворение привожу полностью, чтобы было понятно, что это случайно выпавшая форма, однако и здесь она задает некий ритм всему стихотворению.

Владимир Луговской

ПЕСНЯ О ВЕТРЕ
Итак, начинается песня о ветре,
О ветре, обутом в солдатские гетры,
О гетрах, идущих дорогой войны,
О войнах, которым стихи не нужны.

Идет эта песня, ногам помогая,
Качая штыки, по следам Улагая,
То чешской, то польской, то русской речью —
За Волгу, за Дон, за Урал, в Семиречье.

По-чешски чешет, по-польски плачет,
Казачьим свистом по степи скачет
И строем бьет из московских дверей
От самой тайги до британских морей.

Тайга говорит,
Главари говорят,-
Сидит до поры
Молодой отряд.
Сидит до поры,
Стукочат топоры,
Совет вершат…
А ночь хороша!

Широки просторы. Луна. Синь.
Тугими затворами патроны вдвинь!
Месяц комиссарит, обходя посты.
Железная дорога за полверсты.

Рельсы разворочены, мать честна!
Поперек дороги лежит сосна.
Дозоры — в норы, связь — за бугры,-
То ли человек шуршит, то ли рысь.

Эх, зашумела, загремела, зашурганила,
Из винтовки, из нареза меня ранила!

Ты прости, прости, прощай!
Прощевай пока,
А покуда обещай
Не беречь бока.
Не ныть, не болеть,
Никого не жалеть,

Пулеметные дорожки расстеливать,
Беляков у сосны расстреливать.

Паровоз начеку,
ругает вагоны,
Волокёт Колчаку
тысячу погонов.
Он идет впереди,
атаман удалый,
У него на груди
фонари-медали.
Командир-паровоз
мучает одышка,
Впереди откос —
«Паровозу крышка!

А пока поручики пиво пьют,
А пока солдаты по-своему поют:

«Россия ты, Россия, российская страна!
Соха тебя пахала, боронила борона.
Эх, раз (и), два (и) — горе не беда,
Направо околесица, налево лабуда.

Дорога ты, дорога, сибирский путь,
А хочется, ребята, душе вздохнуть.
Ах, сукин сын, машина, сибирский паровоз,
Куда же ты, куда же ты солдат завез?
Ах, мама моя, мама, крестьянская дочь,
Меня ты породила в несчастную ночь!

Зачем мне, мальчишке, на жизнь начихать?
Зачем мне, мальчишке, служить у Колчака?
Эх, раз (и), два (и) — горе не беда.
Направо околесица, налево лабуда».

…Радио… говорят…
(Флагов вскипела ярь):
«Восьмого января
Армией пятой
Взят Красноярск!»

Слушайте крик протяжный —
Эй, Россия, Советы, деникинцы!-
День этот белый, просторный,
в морозы наряженный,
Червонными флагами
выкинулся.

Сибирь взята в охапку.
Штыки молчат.
Заячьими шапками
Разбит Колчак.

Собирайте, волки,
Молодых волчат!
На снежные иголки
Мертвые полки
Положил Колчак.
Эй, партизан!
Поднимай сельчан:
Раны зализать
Не может Колчак.

Стучит телеграф:
Тире, тире, точка…
Эх, эх, Ангара,
Колчакова дочка!

На сером снегу волкам приманка:
Пять офицеров, консервов банка.
«Эх, шарабан мой, американка!
А я девчонка да шарлатанка!»
Стой!
Кто идет?
Кончено. Залп!!
1926

Разыскал в Интернете это стихотворение В. Луговского гораздо позже написания своих круговых вещичек.
Автор не претендует на открытие целого жанра, но определенная оригинальная находка налицо.

9 марта 2011 года
Гатчина